Азимут - ноль

If you love South, you love it for climate, or colors, or diversity. If you love North, it's just romance.
Jack London. Cabin graffiti
Юг любят за климат, за краски, за разнообразие. Север любят просто так.
Джек Лондон. Записки на стенах хижины

Я родился и вырос в Москве, но почему-то, живя в Америке, совершенно не скучаю по Европейской России. По Кавказу и Средней Азии скучать тоже не приходится, благо Сьерра-Невада всего в трех часах езды. И степи недалеко: достаточно перевалить через горы. А вот Дальний Восток и Север часто снятся по ночам.

Чудесные хвойные леса, покрывающие горы Калифорнии и других западных штатов, совсем не похожи на тайгу, разве что на Алтайскую или Сычуаньскую. Дождевые леса вокруг Сиэтла необыкновенно красивы и вообще ни на что не похожи. Ho чтобы увидеть по-настоящему северную природу, надо забраться в Монтану, а лучше в Канаду.

Жителям восточных штатов проще - заболоченная еловая тайга начинается всего в паре часов езды от Нью-Йорка. Для нас же ближайшее "северное" место - плато Йеллоустон, до которого тащиться примерно сутки, и то если все перевалы по пути открыты, что зимой бывает далеко не всегда. А если они и открыты, то при малейшем снежном налете на асфальте вас заставят надевать на колеса цепи, поскольку снега в Калифорнии боятся.

Впрочем, пара суток за рулем - не так уж тяжело, тем более что путь проходит по пустыням, степям и горам. Зато как же здорово после долгой дороги через почти бесснежные долины Невады и Айдахо внезапно оказаться в зимней сказке Йеллоустонского плато, где стада бизонов бродят вокруг гейзеров, лебеди-трубачи зимуют на горячих реках, а волки гоняют оленей по горелым ельникам! Весной и осенью там тоже очень интересно, только летом лучше в Йеллоустон не соваться - уж очень там много народу.

И все же это еще не совсем Север. Вот если добраться до Сиэтла (целый день пути через бесконечные перевалы), пересечь канадскую границу, а потом еще два дня двигаться вглубь Канады, то попадаешь в места, где на обочинах разгуливают медведи и лоси, а пейзажи и названия рек заставляют постоянно вспоминать Джека Лондона.

Так получилось, что мы с Наташкой съездили в Канаду и на Аляску пять раз за три года. Никуда, кроме Канады и Мексики, ей выезжать было нельзя - могли не пустить обратно в Штаты. А в Мексику не давали визу. Поскольку в США мы уже почти все посмотрели, оставалась Канада.

На первый взгляд с пересечением границы ничего не меняется - разве что скорость и расстояния на дорожных знаках указаны в километрах, а не в милях. Но ритм жизни и отношения между людьми здесь совсем не такие, как в грубоватой и несколько нервной Америке. Даже формулировки вывесок становятся более вежливыми. Все уступают друг другу дорогу, народ не боится ездить автостопом и подбирать голосующих, а на бензоколонке вам вряд ли устроят скандал из-за того, что вы воспользовались их щеткой для протирки ветрового стекла, не купив при этом бензина. Одним словом, Европа.

Почти все население Канады сосредоточено на крайнем юго-востоке. Дальше на запад вдоль границы с США лежат прерии - страна полей и перелесков, точь-в точь как Поволжье или окрестности Оренбурга. Вот только разбросанные повсюду березовые рощицы, о которых так грустно поет Городницкий, совсем не из берез - это американская осина, удивительно похожая на нашу березу, особенно издали. Настоящие белоствольные березы в Канаде тоже есть, но растут они в основном поодиночке в смешанных лесах.

А вся остальная территория страны - практически нетронутая тайга и тундра, пересеченная лишь несколькими автомобильными дорогами. Причем дороги эти, как правило, не заходят севернее широты Москвы - дальше есть только несколько грунтовок, зимники и трасса на Аляску.

Пожалуй, самое красивое место в Канаде, до которого можно доехать на машине - участок Скалистых гор вдоль границы провинций Британская Колумбия и Альберта, особенно Дорога Ледяных Полей (Icefields Parkway). Это узенькое шоссе, идущее параллельно хребту сквозь два национальных парка. Оно то поднимается к альпийским озерам и ледникам, то ныряет в каньоны, то вьется по таежным предгорьям, и с каждого поворота открываются совершенно сногсшибательные виды на длинную шеренгу скалистых пиков. Чтобы увидеть подобную красоту где-нибудь на Кавказе или в Гималаях, надо неделю тащиться в гору с рюкзаком. Нам так понравилось в тех краях, что мы не поленились вернуться туда зимой - посмотреть на замерзшие водопады и северных оленей.

Дальше к северу, между озерами Атабаска и Большое Невольничье, лежит национальный парк Wood Buffalo (Лесной Бизон) - участок заповедной тайги размером чуть больше Московской области, населенный великим множеством зверья и шестьюстами индейцами-кри. Хотя через него проходит пара грунтовок, туристов там практически не бывает - наверное, мало кому охота несколько сотен километров тащиться по тряской щебенке, чтобы взглянуть на лесных бизонов и белых журавлей. Летом там темно всего два-три часа за ночь, но эти два часа - самое лучшее время, потому что в придорожных озерах вовсю хозяйничают бобры (за ними можно наблюдать до бесконечности), по обочинам то и дело попадаются волки, канадские рыси, куницы-пеканы, серебристо-черные лисы и прочая северная фауна, а на небе серебристые облака сменяются полярными сияниями. Полярные сияния, кстати, в Канаде можно увидеть гораздо дальше к югу, чем у нас, потому что магнитный полюс оттуда ближе - хотя он постоянно движется и лет через пятьдесят, по некоторым прогнозам, будет уже на Чукотке.

В Wood Buffalo мы набрали грибов - в основном белых да подосиновиков - и развесили их на ниточках под крышей машины, чтобы просушить. Обратно в Штаты мы въезжали через полузаброшенный пограничный кордон в глубине гор Ватертон, между Альбертой и Монтаной. Пограничник заглянул в машину и с изумлением воззрился на нитки с ломтиками грибов. В США грибы почти не едят (точнее, не собирают), а в некоторых, преимущественно калифорнийских, кругах слово mushrooms ассоциируется в основном с мелкими коричневыми поганочками из рода Psilocybe - замечательными галлюциногенами.

- Что это у вас? - спросил пограничник.

- Грибы.

- А куда вы едете?

- В Калифорнию.

Пограничник попытался одновременно принять строгий вид и заговорщически подмигнуть, но в результате лишь рассмеялся и пропустил нас без дальнейших расспросов.

Основной же поток туристов идет по Аляскинскому шоссе (Alaska Highway). Попытались как-то раз в начале июня проехать по нему и мы. Шоссе нам не понравилось - красивых мест мало, а поток транспорта довольно существенный, по крайней мере в теплое время года. Множество людей ездит на Аляску на лето - отдыхать или подрабатывать. То и дело приходится ползти за каким-нибудь джипом, с трудом тянущим в гору домик-прицеп.

Когда мы добрались до границы Британской Колумбии и территории Юкон, пришлось поворачивать обратно - вздувшаяся после дождей река снесла один из мостов. (Восстановили его за неделю - удивительно быстро, если учесть, что до ближайшего поселка было около сотни километров.) Мы сделали трехдневный крюк и все-таки добрались до Юкона по так называемому Ледниковому Шоссе (Glacier Highway), которое проходит дальше к западу, недалеко от Тихоокеанского побережья. По самому берегу океана дороги нет и быть не может - это вечно затянутый туманом лабиринт фьордов, островов, узких проливов, ледниковых плато по гребням хребтов и бурных рек в глубоких ущельях. Передвигаться там можно только по воде или по воздуху.

Вынужденный объезд оказался для нас удачей - мы попали в места, где мало кто путешествует, хотя там гораздо красивее, чем на Аляскинском шоссе. Медведи встречались вдоль дороги примерно с такой же частотой, как километровые столбики, а под каждым знаком "slow" ("медленнее") непременно разгуливал толстенький древесный дикобраз. Вообще северная Канада иногда напоминает какой-нибудь сафари-парк или африканский заповедник. Где еще увидишь из машины столько зверей - задумчивых лосей, расписных каменных баранов, царственных маралов, роскошных белых волков, серебристых сурков? Собственно, аналогия с Африкой еще более уместна для Йеллоустона: самые богатые живностью места там находятся внутри огромного вулканического кратера. Вот только Нгоронгоро в Африке давно потух, а Йеллоустонская кальдера очень даже активна - все самые сильные на Земле вулканические извережения в последние пять миллионов лет происходили именно там.

Наконец мы добрались до Юкона, и начались совсем уже джеклондоновские места. Почти каждый поселок, река или горный массив обязательно упоминается у него в каком-нибудь из "Северных рассказов". Ездишь и вспоминаешь: "вот на этом островке Смок обманул весь Доусон, притворившись, что нашел золото", "вот на этом озере они застряли на неделю из-за встречного ветра", "вот с этого перевала они спускали грузы на веревках", и так далее. Даже хижина, в которой писатель зимовал, сохранилась до сих пор.

Из Доусона начинается тысячекилометровая грунтовка в Инувик - единственная в Канаде дорога за Полярный круг, в лесотундру. Называется она Dempster Highway. Это как раз те места, где происходит действие "Любви к жизни" - самого северного из "Северных рассказов". Горы там невысокие, но красота все равно совершенно волшебная - на то она и тундра. К тому же, в отличие от российского Севера, там не увидишь ни бесчисленных вездеходных следов, ни нагромождений ржавых бочек из-под солярки. Ездить по Шоссе Демпстера надо очень осторожно: белые куропатки токуют прямо на дороге, а вокруг пасутся тысячные стада северных оленей.

Тундра кажется однообразной на первый взгляд, но за каждым холмом и на каждом из бесчисленных озер вас может ожидать какой-нибудь сюрприз. Один из дней нашего пути на север выдался совсем холодным и дождливым, только под вечер ненадолго выглянуло солнце и стало чуть-чуть потеплей. Мы остановились у небольшого, недавно оттаявшего болотца, чтобы размяться и погулять босиком по мягкому ягелю. (Ягельники в американской тундре гораздо более пышные, чем почти везде в Евразии, потому что здесь до недавнего времени не было, да и сейчас почти нет, домашних оленей.) Оказалось, что на берегу собралось множество маленьких бабочек-голубянок. Они тысячами сидели на мокрой глине, а когда мы подошли поближе, несколько сотен бабочек взлетели и принялись виться вокруг нас синим облаком. Между тем вокруг еще лежали пятна снега, а на реках только-только заканчивался ледоход.

На Аляске автомобильных дорог еще меньше, чем в Канаде. Практически всю дорожную сеть можно объехать за пару дней - что мы и сделали однажды в сентябре, прилетев в Анкоридж вечером в пятницу и взяв напрокат машину. Единственная дорога, по которой мы еще не прокатились, это Dalton Highway, которая ведет к побережью Северного Ледовитого Океана. Мы обязательно туда сгоняем как-нибудь. Но и то, что мы успели за два дня посмотреть, стоило затраченных денег и усилий. Ледяные пики Мак-Кинли и прочих шеститысячников над ковром алой осенней тундры и золотой тайги - такого больше нигде не увидишь, просто нет нигде больше в Субарктике таких высоких гор. А лоси в городских скверах, а белые горные бараны на дорожных откосах, а стада белух у пригородных пляжей... Замечательные получились выходные. Как все-таки повезло вовремя проданной "Русской Америке" - ее не постигла судьба изуродованных Камчатки, Чукотки и Колымы.

Большинство же интересных мест на Аляске доступно только по воде или по воздуху. Стоит это довольно дорого, так что пока мы добрались только до фьордов южного побережья. Крайний северо-запад с его вулканами, тундрами, моржами, птичьими базарами и котиковыми лежбищами у нас еще впереди.

По "фьордовому лабиринту" южной Аляски и Канады можно путешествовать много лет. Чего там только нет: сползающие в море ледники, гигантские бурые медведи и стаи белоголовых орланов на нерестовых реках, снежные козы, пасущиеся на отвесных скалах, карстовые пещеры с выходами под ледяные поля, леса гигантских "облачных губок" под водой, и так далее. Черные медведи там бывают всех мыслимых расцветок, от серебристо-голубой до иссиня-черной и от молочно-белой до каштановой. К тому же из всех индейских племен Северной Америки именно у живущих в тех краях тлинкитов и хайда, пожалуй, самое необычное искусство. Сейчас от него остались в основном высоченные тотемные столбы с уникальной, ни на какой другой стиль не похожей резьбой по дереву, но в более глухих деревнях еще можно увидеть фантастические расписные панно и красочные традиционные костюмы.

Тысячи туристов каждое лето плавают из Сиэтла или Ванкувера до Аляски на паромах. Но это очень дорого, к тому же в каждом порту можно провести лишь несколько часов. Поэтому мы доехали до Скагуэя (Skagway) - одного из немногих мест во фьордах, куда есть дорога - а оттуда уже прокатились по окрестностям на самолете и лодке.

В Америке и Канаде есть много разных типов гостиниц: hotel, motel, inn и так далее. Если вам просто надо где-то переночевать и принять душ в дороге, ищите мотель - они, как правило, самые дешевые, но всегда достаточно комфортабельные. А если вы приехали в какое-либо интересное место и хотите пожить там несколько дней, погулять по окрестностям, проникнуться местным колоритом - попробуйте отыскать заведение под названием bed & breakfast (ночлег и завтраки). Гостиничка, в которой мы жили в Скагуэе, словно по волшебству перенеслась туда из какого-нибудь сибирского поселка вроде Диксона или Святого Лаврентия. То же ни с чем не сравнимое ощущение уюта, те же неспешные беседы бывалых путешественников в холле по вечерам, тот же постоянный обмен новостями о погоде, навигации, о способах добраться в разные интересные места вокруг. Так получилось, что из четырех (не считая нас) постояльцев трое бывали примерно в тех же частях Южной Америки, что и я. Поэтому в первый же вечер мы и сами не заметили, как оказались поглощенными беседой о дороге Пуно-Такна в Перу, с которой у каждого из нас были связаны интересные воспоминания.

Бедная Наташка! Весь вечер она сидела с несчастным видом, с завистью слушая, как мы обсуждаем расписание автобусов в Мачу-Пикчу и особенности ловли грызунов туко-туко в Атакаме. Из-за проклятых визовых проблем она уже который год не могла выбраться за пределы Северной Америки. Я чувствовал себя ужасно виноватым - ведь я обещал ей путешествия по всему миру, когда делал предложение!

Да и в Северной Америке мы еще не видели одного из самых интересных уголков - Канадского Арктического Архипелага (недавно провозглашенного эскимосской автономной территорией Нунавут). Во-первых, очень дорого, во-вторых, путешествие туда лучше скомбинировать с Гренландией, в которую нужна датская виза... ну, и была еще причина, о которой речь впереди. Эти острова - самая северная часть суши, и одна из самых малонаселенных, так что там есть, на что посмотреть - эскимосские стойбища, нарвалы, овцебыки, гренландские киты, самые высокие в мире скальные стены - много всего.

Единственное место в Северо-Восточной Канаде, где нам удалось побывать - это поселок Черчилль (Churchill) на границе Нунавута с провинцией Манитоба. Добираться туда из Калифорнии довольно сложно, потому что автомобильной дороги нет, а лететь приходится с несколькими пересадками, причем все рейсы - разных авиакомпаний. К тому же билеты на туристический сезон заранее раскупаются турфирмами, так что нам пришлось их брать за полгода. Когда мы прибыли в аэропорт Сан-Франциско, оказалось, что за эти полгода одна из авиакомпаний перестала существовать, а у других изменилось расписание. Буквально чудом мы все-таки добрались до Черчилля на постепенно уменьшавшихся самолетах, причем интервалы между рейсами везде получились очень маленькие, и через все аэропорты пришлось нестись бегом (особенно тяжело было в Чикаго, потому что тамошний аэропорт - целый город с тремя кварталами и линией метро).

Если вам приходилось бывать в Амдерме или Тикси, вы хорошо представляете себе, как выглядит Черчилль. Поселочек приткнулся на берегу Гудзонова залива как раз в том месте, где тайга переходит в тундру. Летом народ приезжает туда смотреть на розовых чаек и прочих северных птиц, а осенью - на белых медведей (хотя, как мы выяснили, птиц осенью тоже полно, а полярных сов и белых кречетов даже больше, чем летом). Когда в июне залив освобождается ото льда, живущие на нем белые медведи откочевывают в тайгу и проводят там лето почти без еды, лишь изредка подкрепляясь ягодами или подвернувшейся полевкой. В октябре они выходят на побережье и ждут, когда море замерзнет и можно будет охотиться на тюленей. Некоторые забредают прямо в поселок, но большинство собирается на одноименном мысу неподалеку.

Туристы, прибывающие в Черчилль, платят по нескольку сотен, а то и тысяч, долларов за поездку к означенному мысу на специально изготовленных tundra buggies - своего рода автобусах с большими колесами. Мы взяли напрокат маленький грузовичок и вскоре выяснили, что самые крупные медведи - старые самцы размером с небольшую корову - не шляются по побережью, а живут близ городской свалки. Если наведаться на черчилльскую свалку после полуночи, можно подъехать к ним вплотную и спокойно наблюдать, как покрытые копотью великаны бродят среди горящего мусора, словно шайка троллей.

Разумеется, на мыс мы тоже прокатились. Там мы с удивлением узнали, что медведи умеют делать себе подушки из мягкого кустарника. Бедолаги отчаянно скучали и коротали время, отсыпаясь в ивняках, гуляя по замерзшим озерам и общаясь с туристами.

Мы обнаружили в Черчилле еще одну достопримечательность, о которой туристы не подозревают. На небольшом скалистом мысу, местонахождение которого мы храним в секрете, собралось множество гигантских полярных зайцев. Нам повезло с погодой: снег в том году задержался, поэтому побелевших к зиме песцов, куропаток, леммингов и горностаев было видно издалека среди багряной тундры. Но все же наиболее эффектно смотрелись зайцы: величиной со среднюю чау-чау, чисто-белые и невероятно пушистые. К тому же к ним можно было подойти совсем близко. В нескольких километрах южнее, где начиналась тайга, водились уже другие зайцы - американские беляки, совсем маленькие.

На обратном пути из Черчилля нам все же удалось выкроить денек между рейсами и погулять по тайге Манитобы. Эти края больше всего похожи на Тверскую или Новгородскую область, только села в основном украинские.

Атлантическое побережье Канады дальше к югу тоже интересное - гранитные холмы Лабрадора, залежки гренландских тюленей, залив Фанди с самыми высокими в мире приливами - так что нам и туда придется когда-нибудь наведаться. Хотя наши проблемы с въездом-выездом из Штатов вроде бы закончились, и большую часть свободного времени мы собираемся проводить в тропиках, но все-таки хотя бы раз в год выбираться на Север постараемся.

                                                       Розовая тундра, замшевые горы -
                                                       Солнечная полночь на Юкон-реке.
                                                       Тихий ветерок гуляет по просторам,
                                                       Да гагары плачут где-то вдалеке.

                                                       Что может быть лучше северного лета -
                                                       Хочется навек запомнить каждый день,
                                                       Положить в карман по капельке от цвета, 
                                                       Звуки птичьих песен, запах, свет и тень.

                                                       Словно наша жизнь, это время года:
                                                       Коротка до боли золотая нить.
                                                       Мало нам дано закатов и восходов,
                                                       И с собой нельзя ни капли захватить.

Следующая глава
Возврат к оглавлению