В.: В конце июня 1998 года я возвращался домой, в Беркли, из двухмесячных странствий по США. Переночевав на перевале через Сьерра-Неваду, я позагорал напоследок среди альпийских лугов и по узкой дорожке покатил вниз, к расстилавшимся в знойной дымке долинам Калифорнии. Машина подозрительно покряхтывала на протяжении последних двух тысяч миль, да и мне пора было отдохнуть от приключений. Маршрутик удался на славу: цветущие после зимних дождей пустыни Аризоны, пещеры Техаса, кипарисовые болота Луизианы, причудливая фауна Саргассова моря, коралловые рифы Флориды, дюны Каролины, лиственные леса Аппалачей, сосновые боры Великих Озер, тайга Миннесоты, прерии Великих Равнин, ледники Скалистых Гор, бесчисленные каньоны Юты, полынные равнины Невады... Теперь мне предстояло найти квартиру и работу, но пока, по крайней мере, было где остановиться: мой приятель Алекс когда-то обещал, что можно будет пожить у него недельку-другую. Уже подъезжая к Беркли, я увидел ползущую через дорогу гремучую змейку. Пришлось засунуть ее в коробку из-под печенья и взять с собой - на шоссе ее ждала верная гибель, а подходящего места. чтобы ее выпустить, поблизости не было, так что я решил отвезти ее за город на следующий день.
Н.: В конце июня 1998 года, совершенно измученная работой в пяти местах и постоянной нехваткой всего в родном Екатеринбурге, я решила воспользоваться приглашением моего давнего поклонника Алекса и съездить на пару месяцев в Калифорнию. Отношения с мужем, с которым мы расписались всего за год до описываемых событий, к тому моменту стали несколько натянутыми. Я не особенно надеялась, что с Алексом у нас получится что-нибудь долговременное, поэтому на всех работах оформила стандартный отпуск, а из вещей взяла с собой только то, что вошло в небольшой рюкзачок.
В.: Алекс открыл мне дверь с неожиданно кислым выражением лица. "Слушай, куда у тебя можно коробочку поставить? Там гремучая змейка внутри..." - начал было я, как вдруг увидел сидящую на диване девушку. Наши глаза встретились, послышался легкий треск, и в воздухе ощутимо запахло озоном. "Нет, это же неправильно, - думал я, стараясь оторвать от нее взгляд хоть на несколько секунд. - Это же моя девушка, а не Алекса..." Я вообще верю в любовь с первого взгляда. Для таких эмоциональных людей, как я, по-другому и не бывает: если после пяти минут общения с девушкой вы еще не влюблены, то потом может возникнуть увлечение, желание, привязанность, дружба - что угодно, только не любовь.
Н.: Никогда раньше я не встречала человека, который бы столько знал обо всем на свете. К тому же оказалось, что у нас очень похожий ход мыслей - в разных ситуациях он то и дело произносил именно те слова, которые вертелись у меня на кончике языка, либо мы вообще говорили что-нибудь хором.
В.: Про Наташу мне перед тем рассказывали наши с Алексом общие знакомые. Я знал, что он давно и безнадежно влюблен, и ожидал увидеть коварную соблазнительницу, бессердечно вертевшую несчастным парнем. Вместо этого передо мной была очаровательная, как лесная речка, скромная, блестяще образованная девушка, которая всем своим поведением старалась дать Алексу понять, что ему не на что рассчитывать, кроме дружбы. Вот только до Алекса это, к сожалению, совершенно не доходило.
Н.: В моей голове царил полный сумбур... попытки прочитать самой себе
нотацию на тему "разберись с тем, во что уже влипла, перед тем как влезать
в очередную авантюру", увы, не помогали - возвращаться домой по-прежнему
совершенно не хотелось, отношения с Алексом тоже как-то не складывались, а с Володей
было интересно и на удивление легко общаться. Но я честно старалась не подавать
виду, и все бы могло идти своим чередом, если бы как-то вечером, посреди беседы,
Володя вдруг не улыбнулся и не заявил:
- Наташка, выходи за меня замуж!
Честно говоря, подобной решительности, да еще всего лишь на третий день знакомства,
я не ожидала. Но Володя не шутил. На мое робкое замечание, что я уже замужем,
он ответил: "Подумаешь, ерунда какая! Я тоже всего год, как развелся, и жену свою
до сих пор люблю. Все это не имеет значения. Бывает, что два человека созданы
друг для друга, и иногда, очень редко, таким людям удается встретиться. Если кому-то
выпадает подобная удача, то надо быть вместе, а все помехи - предыдущие браки,
работа, визы и так далее - не должны приниматься в расчет." Звучало очень убедительно
(у Вовки вообще язык хорошо подвешен)... Как бы то ни было, я не ответила ни "да",
ни "нет", но ему, похоже, и так все было понятно.
В.: На следующий день Алекс уехал на работу, а я повез Наташу в Сан-Франциско. Мы оставили машину на высоком берегу над океаном, а сами спустились вниз, к пещере под скалами, дальний конец которой открывается прямо в прибой. Во время шторма вся гора сотрясается от ударов волн, а пещера наполнена грохотом и водяной пылью. Там, в зеленом полумраке, мы в первый раз поцеловались.
Н.: Потом мы поднялись обратно на обрыв и долго сидели в машине, глядя
на серый океан. Неожиданно на мусорную урну, стоявшую прямо перед машиной, взобрался
пушистый толстозадый енот и принялся деловито шарить в мусоре. Мою задумчивость
как рукой сняло, а Вовка вдруг сказал:
- Алекс, в общем, хороший человек, но мы с ним живем на разных планетах.
- А на какой планете живешь ты? - спросила я.
- Скоро увидишь.
В.: Между тем деньги у меня кончались, а найти квартиру и работу никак
не удавалось. Через неделю Алекс начал о чем-то догадываться и предложил мне переселиться
куда-нибудь. К счастью, как раз в этот день я, наконец, нашел работу. Аня, жена
нашего общего друга Саши, познакомила меня с Дэном - местным художником, который
писал картины в стиле русских икон, а в свободное время подрабатывал стрижкой
деревьев и искал помощника. У Дэна была маленькая яхта с поломанным мотором, стоявшая
в гавани неподалеку, и он разрешил мне пожить там в качестве сторожа.
Мне, конечно, больше всего на свете хотелось забрать Наташу к себе, но яхта была
такой маленькой, что мы вдвоем помещались там с большим трудом. Деньги я зарабатывал
смешные, потому что Дэн был взбалмошным разгильдяем, так что бизнес наш то и дело
застревал из-за его запоев, депрессий и краткосрочных романов. Почему-то Дэн был
совершенно помешан на русских девушках. Если мы, проезжая по улице на его грузовичке,
видели симпатичную женщину, он восклицал: "Какая красавица! Наверное, русская!"
- даже если это была китаянка или негритянка. Он выписывал каталоги с фотографиями
русских и украинских "девушек", желавших выйти замуж за иностранца,
и периодически вывозил какую-нибудь из них в Штаты. Получив от Дэна приглашение
и подъемные, те с завидным постоянством бросали его, едва сойдя с трапа самолета,
и все начиналось сначала. Впоследствии Дэн ввязался в какие-то разборки с "кинувшей"
его киевской мафией и пропал - наверное, убили. А может быть, он просто переехал
в Россию, поближе к местам обитания вожделенных красоток. Пока же мы с ним обходили
уютные домики берклийцев, высматривая чрезмерно разросшиеся (по мнению Дэна) деревья
и предлагая владельцам участков их подстричь. С собой Дэн таскал свою собачку
- крошечного щенка чихуахуа, которому наш бизнес был обязан значительной долей
успеха.
Н.: Володя работал по утрам, до наступления жары, а Алекс, как положено программисту, выбирался на службу в лучшем случае к обеду. Как только он уезжал, я открывала окно - знак Вовке, что можно заходить. Он появлялся в неописуемом виде, весь в грязи, смоле и опилках, но тут же принимал душ, брился и возникал вновь уже при параде - в белых брюках и безукоризненно чистой рубашке. (Столь прилично одетым я с тех пор видела его только один раз - в день нашей свадьбы). Мы ехали на побережье или бродили по берклийским паркам, а потом меня отвозили домой к приходу Алекса.
В.: Подобный режим не доставлял мне особой радости, но у меня не было выбора. В Беркли свирепствовал жилищный кризис - как раз перед тем в университете закрылось на ремонт одно из главных общежитий, так что снять квартиру было практически невозможно. Наконец я нашел контору, сдававшую комнату в доме у подножия гор, возвышавшихся над городом. Это была крошечная каморка в двухкомнатной квартире, к тому же дом стоял прямо на геологическом разломе, что в условиях Калифорнии невольно заставляло нервничать. Но выбирать не приходилось. Одновременно со мной осматривать комнату пришли еще семнадцать желающих, в основном первокурсников. Не прошло и пяти минут, как началась драка. Пока вызванная соседом полиция распихивала студентов по "воронкам", я всучил перепуганному представителю фирмы заранее приготовленный чек - квартплату за первый месяц. На этом наши романтичные свидания на яхте закончились, и я принялся уговаривать Наташку переехать ко мне.
Н.: Мне и самой не терпелось перебраться к Володе, но было совестно перед Алексом. Все-таки это он пригласил меня в Штаты, а теперь еще и устроил на работу в свою фирму - правда, я числилась там стажером и зарплаты не получала, потому что виза у меня была учебная. Как бы то ни было, я решила, что Алексу будет легче, если я уйду от него не сразу, а подожду несколько дней, пока он сам все поймет и наши отношения закончатся сами собой.
В.: Дэн ушел в очередной запой, но я нашел новую работу - развозчиком пиццы. Хотя я уже знал, что Наташа переедет ко мне через несколько дней, ожидание ужасно действовало на нервы. Целый день колесил я по городу с дымящимися пиццами на заднем сидении, выковыривая из них кусочки ананаса, артишоковые сердечки и прочие вкусные части и напевая "Я хочу быть с тобой" под заигранную кассету "Наутилуса". Больше всего меня огорчало, что я не мог никуда увезти Наташку больше, чем на несколько часов. По-моему, основное (и почти единственное) мое достоинство как потенциального спутника жизни - это то, что со мной можно путешествовать, потому что организация путешествий - одна из немногих вещей, которые я делаю профессионально. К тому же мне ужасно хотелось поскорее показать ей Калифорнию - чудесный край, который я к тому времени здорово полюбил.
Н.: Наконец мы с Алексом окончательно поссорились, и я перебралась к Вовке в его малюсенькую комнатушку на тихой улочке недалеко от кампуса (университетского квартала). На следующий день был выходной, и он повез меня на юг по "единичке" - шоссе ╧1, которое проходит по самым красивым участкам Калифорнийского побережья.
В.: "Единичка" - самая красивая дорога в Калифорнии, хотя ездить по ней тяжело, особенно летом, когда там ползают с черепашьей скоростью парализованные страхом туристы из равнинных штатов. Узенькая полоска асфальта петляет по почти отвесным обрывам на головокружительной высоте. После нескольких часов серпантинов и арочных мостиков мы остановились на особенно живописном пятачке. Далеко внизу разбивались о скалы волны, вдали клонилось к синему фарфору океана солнце, а у нас за спиной из пронизанного солнечными лучами тумана проступали стройные верхушки прячущихся в узких каньонах секвой.
Н.: Мы стояли и ждали заката. Грифы и чайки, парившие над прибоем, казались
черными и белыми точками.
- Вот, - сказал Володя, - это моя планета.
В.: Нам пришлось занять денег у всех знакомых, чтобы купить Наташе машину - не могла же она и дальше ездить на работу с Алексом! К счастью, друзей у меня стало больше. Из Москвы приехал мой однокашник Игорь и поселился чуть дальше к северу, в Сономе. На развозке пиццы я познакомился с одним из шоферов - Витей, тоже из Москвы. Водить машину Наташка научилась на удивление быстро, благо практики было много - на работу ей приходилось добираться за полсотни миль по сплошным пробкам. Поздно вечером она приезжала ко мне в пиццерию, мы быстро развозили поздние заказы, ужинали все той же пиццей и ползли домой.
Н.: В квартире, кроме нас, жил парень по имени Майк, недавно переселившийся в Беркли из Флориды. Он тоже занимался стрижкой деревьев, а по вечерам курил травку. Вскоре к нему присоединилась подруга, гражданка Бразилии, так что нас стало четверо. По условиям аренды Володя и Майк не имели права пускать кого-либо еще жить в квартиру, так что мы все очень нервничали, когда полиция приходила с обыском. А приходила она часто, потому что братец Майка торговал анашой и постоянно хранил мешки с ней у нас в чулане. Веселые полицейские то и дело с шутками и смехом увозили его куда-то в наручниках, но на следующий день после ареста он возвращался как ни в чем не бывало и продолжал беззаботно угощать косяками всех окружающих. Впрочем, если бы в Беркли действительно сажали за курение конопли, город быстро опустел бы. У Андреа, подружки Майка, в то время были проблемы с визой, так что еженедельные обыски ее ужасно пугали, тем более, что она еще почти не говорила по-английски (на первые свидания с Майком она вообще приходила со словарем).
В.: Дом наш принадлежал коллегии иезуитов (что, впрочем, не помешало телефонной компании определить нам телефонные номера, начинавшиеся с "666"). Представитель коллегии приезжал к нам раз в два-три месяца, предварительно позвонив, выкуривал с нами косячок и снова исчезал (Наташа и Андреа на всякий случай пережидали его визиты в машине). Гораздо больше неприятностей доставлял нам сосед из дома напротив, который вызывал полицию каждый раз, как мы забывали выкатить бак с мусором в день приезда мусороуборочной машины или слишком громко включали телевизор. Но, несмотря на его частые доносы, фирма, через которую иезуиты сдавали нам квартиру, так и не обнаружила присутствия ни девушек, ни, впоследствии, нелегального кота.
Н.: Да, той же зимой мы пошли в приют для собак и кошек, от которых отказались хозяева, и взяли там кошку по имени Голди (Золотко). При всей любви американцев к животным тут считается совершенно нормальным при переезде сдать собаку или кошку в приют. Там их кастрируют, держат некоторе время, а потом, если в течение нескольких недель никто не возьмет, как правило, усыпляют. Вообще-то мы планировали взять котенка, но когда увидели грустную Голди, молча сидевшую в углу клетки, как будто понимавшую - вряд ли кто-то обратит на нее внимание, когда вокруг куча хорошеньких, мяукающих и просящихся на руки котят - наше сердце не выдержало, и мы, к удивлению тамошнего персонала, дружно сказали "Мы передумали и берем вот этого". Голди с виду больше похожа на крупного кота, чем на кошку, поэтому мы переименовали ее в Абрикоса - на это имя она гораздо лучше отзывается. Первое время она была совершенно дикой и даже на руки не давалась - видимо, ее предыдущие хозяева были очень "любящими". Прошло несколько месяцев, прежде чем Абрикос перестал ждать от нас неприятностей и превратился в нормального ласкового кота - к тому же очень красивого, огненно-рыжего с роскошным пушистым воротником и рысьими кисточками на ушах.
В.: Развозя пиццу по окрестностям, я знакомился с разными сторонами местной жизни, иногда довольно неожиданными. Кого только не было в числе клиентов: миллионер-армянин, живший в доме, превращенном изнутри в средневековый замок; любители скалолазания, которым пиццу приходилось класть в авоську, спущенную на веревке со скалы; ламы в тибетском монастыре на вершине горы; профессора в университете, бывавшие на моих лекциях и несказанно удивлявшиеся, когда я доставлял им пиццу. Самыми удачными считались вызовы в замаскированные под массажные кабинеты публичные дома, которых в городе оказалось множество. Девушки, открывавшие дверь номера, так торопились вернуться к клиенту, что совали мне двадцатку и захлопывали дверь, не дожидаясь сдачи. Поначалу работа на развозке пиццы мне нравилась, особенно экспедиции в запутанные улочки горной части города. Зимними ночами их часто окутывает густой туман, в просветы которого видно море огней - расстилающиеся внизу Беркли, Окленд, Сан-Франциско и многочисленные мелкие городки, переходящие один в другой. Но через несколько месяцев ездить взад-вперед по одним и тем же маршрутам надоело, как и постоянные склоки в пиццерии из-за выгодных заказов и чаевых. Тут Наташа наконец дождалась разрешения на работу и стала получать зарплату, так что я смог уволиться из пиццерии и поискать что-нибудь получше. Вскоре я устроился в крошечную, всего из трех человек, компанию, занимавшуюся размешением каталогов в Интеренете, где и проработал больше трех лет. Мой друг Витя вскоре последовал моему примеру. Правда, он ничего не понимал в компьютерах, даже после того, как закончил какие-то подозрительные курсы. Витя, однако, не унывал - сочинил с нашей помощью автобиографию, из которой следовало, что до приезда в Америку он многие годы работал программистом. Удача приходит к тем, кто ее заслуживает - всего за несколько недель до массового обвала акций компьютерных компаний Витя успел устроиться на неплохую работу, с которой, самому себе на удивление, вполне справлялся.
Н.: Теперь мы могли позволить себе снять отдельную квартиру. Комнатушку нашу мы оставили Жене, Витиному знакомому, профессиональному переводчику. Он обладал дипломами и удостоверениями всех ассоциаций переводчиков, какие только есть в Америке, хотя, например, только от нас с Володей узнал, что raccoon и енот - это одно и то же животное. Женя живет там до сих пор, то и дело скандаля с Майком по поводу уборки или мытья посуды - как и положено в коммуналке.
В.: На прощание мы дали Майку возможность неплохо заработать. Заканчивался 1999 год, и страна стояла на ушах по поводу ожидаемого отключения всех компьютеров. Майк, обладатель допотопного 386-го, использовавшегося им исключительно для отправки электронной почты и игры в "Тетрис", был в панике. Мы объяснили ему, что проблему можно решить, просто переведя компьютерные часы на год назад. Майк, в свою очередь, проделал то же самое с компьютерами всех своих знакомых, не постеснявшись взять с них по сотне долларов за избавление от "проблемы 2000-го года".
Н.: Итак, мы наконец-то переехали в отдельную квартиру. Место было отличное, высоко на склоне, с веранды открывался вид на Сан-Франциско и залив. В саду жили олени, а по ночам к нам приходили еноты - проверить, нет ли чего-нибудь вкусного в мусорном ведре. Правда, хозяйка дома, иранка по имени Нина, оказалась немного склочной, но могло быть и хуже.
В.: К тому времени мы с Наташкой дважды съездили в Канаду, чтобы проставить ей в паспорт штатовскую визу. Но из-за всяких бюрократических зацепок визу ей так и не дали, и получилось, что ей нельзя никуда выезжать, кроме все той же Канады. Пришлось нам ограничиваться путешествиями по американской территории - вроде Пуэрто-Рико, Гавайских островов и Аляски. Через три года "континентальной блокады" я уже на стену лез от невозможности свозить Наташку, да и самого себя тоже, в Европу или, скажем, в Африку, а особенно в Японию - она давно интересуется тамошней культурой и даже выучила японский. В конце концов я не выдержал и сгонял на три недели на Филиппины - во-первых, это не самая интересная страна, так что тащить туда Наташу все равно не было бы смысла, а во-вторых, последние островки дикой природы исчезают там с такой быстротой, что через два-три года уже незачем было бы ехать.
Н.: Когда стало ясно, что визу мне так и не поставят, мы решили расписаться - до тех пор мы этого не делали, чтобы не осложнять бюрократический процесс. Хотя свадьба пришлась на первое апреля, все получилось очень здорово, со свадебной вечеринкой с шашлыками в горах над Беркли. Моей маме даже удалось приехать к нам в гости. И вообще жизнь вполне налаживалась.
В.: Единственное, что отравляло нам существование, это то, что Наташе приходилось каждый день по три часа проводить в машине, добираясь на работу и обратно. Было очень обидно уезжать из веселого Беркли, где мы уже знали множество народу, от продавцов цветочных магазинов до автомехаников, но ничего другого нам не оставалось, тем более, что моя контора переехала и теперь находилась совсем рядом с Наташкиной.
Н.: Поиском новой квартиры приходилось заниматься мне, потому что девушке домовладельцы доверяют больше, и потому что Вовка в основном работал дома. В течение месяца я обзванивала авторов газетных и интернетных объявлений, но единственное, что удалось найти, был сарай без горячей воды в какой-то промзоне. Наконец как-то вечером я отправилась смотреть дом, расположенный совсем высоко в горах, между городком Лос-Гатос, где я работала, и побережьем океана. Было пасмурно, а к вечеру пошел дождь, последний перед сухим калифорнийским летом. Я долго петляла по узким горным дорожкам среди густого леса, пока не нашла два деревянных домика, окруженных виноградником. Во дворе два полуголых мужика чинили винный пресс. Я уже было подумала, что ошиблась адресом, но оказалось, что это было как раз нужное место.
В.: Я сидел у телефона, готовый позвонить в полицию, если Наташка не
выйдет на связь в условленное время, и сообщить им адрес, по которому она поехала.
Наташка, однако, на связь вышла. Я снял трубку и услышал ее радостный голос:
- Ежичек, я нашла домик нашей мечты.
Н.: Ежичком я прозвала Вовку за его любовь к коротким стрижкам. Это прозвище иногда приводит к забавным недоразумениям, когда приходится общаться с западными славянами. Как бы то ни было, домик нас очаровал. Теперь у нас был свой сад, вид на океан, вокруг лес, а главное, хотя до города ехать было всего минут двадцать, место казалось совершенно безлюдным. Кроме нескольких обитателей соседних участков, по нашей дороге почти никто не ездил. Все друг друга знали, как в деревне, а двери не запирались. Друзья, жившие в городах, приезжая к нам в гости, порой чувствовали себя неуютно - настолько отвыкли они от тишины. По ночам здесь ухали совы, выли койоты и светили звезды - непривычно яркие для городского жителя, а днем прямо из окна можно было наблюдать за дятлами, колибри, белками и оленями. Все это нам так понравилось, что мы прожили в домике два года, а потом переехали еще на несколько миль дальше в лес.
В.: Самой большой удачей, конечно, было то, что хозяева не возражали против Абрикоса (хотя они предпочли бы, чтобы у нас была собака - в компанию их добродушному ретриверу Сови, названной так в честь сорта винограда Совиньон). Найти домовладельца, который разрешит держать домашних животных, чрезвычайно трудно - многие вынуждены составлять на своих кошек специальные характеристики, заверенные подписями предыдущих домовладельцев и расписывающие, какая у них безобидная и чистоплотная кошечка. Правда, Крейг и Линда, наши хозяева, долго не могли свыкнуться с мыслью, что у них снимают дом бывшие противники по "холодной войне", и показывали нас гостям. как некую достопримечательность.
Н.: Поскольку мы много путешествовали, Абрикосу часто приходилось оставаться в одиночестве на неделю-две, хотя Крейг с Линдой и заглядывали иногда поиграть с ним и проверить автоматические кормушку с поилкой. Чтобы он не скучал, мы решили взять второго кота. Прийдя в приют, мы обнаружили среди прочих кошек совершенно очаровательного, но очень грустного котенка-подростка. Он сидел, забившись в угол, и смотрел на нас, словно покрытый мягким серым пухом печальный совенок. К клетке была приколота составленная прежними владельцами характеристика, утверждавшая, что Бини - агрессивная, злобная кошка, избегающая контакта с людьми.
В.: Прошло два дня, прежде чем мы оформили на Бини все документы. Большую часть этого времени я провел у клетки на страже, чтобы ее не забрал кто-нибудь другой. Видимо, ей нелегко пришлось в приюте, потому что первые несколько дней она буквально ни на шаг от нас не отходила, и то и дело подбиралась к нам, чтобы в знак дружбы легонько ткнуться носиком кому-нибудь из нас в нос. За необыкновенно мягкий, пушистый, серебристо-серый мех мы переименовали ее в Шиншиллу, а потом просто в Шилу, что очень подходит к ее непоседливому характеру. Более ласкового кота, чем Шила, мы никогда в жизни не видели. Порой мне кажется, что это дружелюбная, преданная собака, вроде ретривера или сеттера, замаскированная под кошку.
Н.: С Абрикосом Шила постепенно научилась ладить, хотя иногда они и дрались чуть-чуть - скорее, просто играли. Зимой, когда было холодно, они спали бок о бок перед печкой - золотая и серебряная, глаз не оторвешь. Наблюдать за ними можно было бесконечно - телевизор не нужен. Мы не выпускали их на улицу - во-первых, чтобы они не достались на обед пуме или койоту, а во-вторых, чтобы не осложнять жизнь птицам, мышам, землеройкам и змейкам, в изобилии населявшим наш сад. Обе наши кошки - азартные охотники, и нам нередко приходилось спасать от них случайно забравшуюся в дом ящерицу, саламандру или сверчка. Правда, любимая добыча у каждой своя: Шила больше всего любит ловить курсор на экране компьютера, а Абрикоса хлебом не корми, дай погоняться за пустой коробочкой из-под фотопленки, "поймав" которую, он ходит по дому, держа ее в зубах и издавая жуткий победный клич.
В.: Со временем мы так привыкли к жизни вдали от цивилизации, что совершенно не представляли себе, как можно существовать в городе. У нас была своя вода (из скважины), свои дрова для печки, и даже свой бассейн. На вторую зиму, после первого за полвека снегопада, нам пришлось бензопилами расчищать от упавших деревьев дорогу, и потом еще неделю сидеть без электричества, но особых неудобств это не вызвало - разве что Интернет не работал.
Н.: А скучно нам не было. С нашими котами уж точно не соскучишься!
Осветит
солнце пихт верхушки -
И просыпаются колибри.
Они
гудят вокруг кормушки -
Мелькают тени на окне.
А
у тебя в ногах свернулись
Коты,
как две пушистых шапки.
Ты
тоже чуточку проснулась
И
улыбаешься во сне.
В
кошачьей шерстке заискрились
На
солнце блики золотые,
Те
разом уши навострили
И
ощетинили усы.
Один
к окну подкрался мягко -
Следить,
как шустрые колибри
Огнем
сверкая, пьют над клумбой
С
бутонов капельки росы.
Другой
с мурлыканьем улегся
Перед
тобой, как сфинкс мохнатый,
И
лижет в нос, да так увлекся,
Что
совершенно разбудил.
А
я гляжу на вас спросонок,
Смеюсь
и знаю, что на свете
Такого
счастья, мой котенок,
Еще
никто не находил.