Ками
У людей африканского происхождения волосы густые, жесткие и курчавые.
Почти все чернокожие жители США их выпрямляют. Процесс этот аналогичен химической завивке, только в обратную сторону. В результате волосы остаются густыми и жесткими, но из них можно сооружать всякие "европейские" прически. (Если вам кажется, что это глупо и смешно, напомню, что есть в мире и более варварские обычаи. Например, в некоторых совсем уж диких странах миллионы женщин выжигают себе волосы перекисью, чтобы казаться блондинками).
Моя подруга Ками была родом с Ямайки. Кожа у нее цвета молочного шоколада, а волосы, естественно, курчавые. Она тоже следовала моде: каждый месяц отправлялась в парикмахерскую и за шестьдесят долларов получала возможность носить волосы в пучке, хвостике или лежащими на плечах. Через несколько дней под выпрямленным слоем пробивались упругие шарики отросших "африканских" волос, но заметны они под густой черной гривой были только на ощупь.
Мне подобный конформизм казался ненужным. У Ками замечательно красивая форма головы и изящная шейка, прятать которую под свисающими прядями было ни к чему. Вскоре после того, как мы познакомились, я сказал ей:
- Почему бы тебе не перейти на нормальную африканскую стрижку? Короткие волосы пойдут тебе гораздо больше.
Ками с изумлением посмотрела на меня.
- Ты чего? - удивился я. - Не подумай, мне твоя прическа очень нравится, просто...
- Ты действительно хотел бы видеть меня с курчавыми волосами?
- Ну да, а что?
И тут мне пришлось узнать много интересного.
Оказывается, у американских негров отказ от выпрямления волос называется "going natural" и считается чуть ли не гражданским подвигом. Это и протест против белого истэблишмента, и проявление личного мужества, и важный шаг на пути воссоединения с утраченными историческими корнями. Но решаются на такой отчаянный поступок очень немногие, особенно среди среднего класса. И уж совсем невозможен подобный эпатаж для тех, кто встречается с белым парнем или девушкой. Почему-то все уверены, что европейцы не переносят нормальные африканские волосы, и выпрямительная процедура - совершенно необходимое условие межрасового общения.
- Помнишь Тамиру? - спросила Ками.
- Помню, - ответил я. Речь шла об ее подружке, собиравшейся замуж за бизнесмена-кубинца, на удивление белокожего и светловолосого.
- Они с Рикардо уже пять лет вместе, вот-вот поженятся и ребенка ждут. Но он до сих пор уверен, что волосы у Тамиры прямые, и даже не догадывается, что она их выпрямляет.
- Как такое возможно? - поразился я. - На ощупь ведь чувствуется, когда курчавые корни отрастают.
- А он ее никогда по голове не гладит, только по другим местам.
"Какие все-таки мужики козлы", - подумал я, а вслух спросил:
- Так тебе нравится моя идея?
- Я об этом уже несколько лет думаю, но никак не решусь. Что на работе скажут? Буду похожа на кенийскую крестьянку.
- Ты будешь похожа на лесную нимфу, - сказал я совершенно искренне. - И потом, для кенийской крестьянки у тебя слишком светлая кожа.
Тем не менее уговорить Ками сбросить ярмо европейской культурной гегемонии мне поначалу не удалось.
Однако через два месяца произошло событие, изменившее ситуацию.
Был такой теле- и радиоведущий по имени Дон Аймус. К тому времени, когда я приехал в США, он был довольно занудным старым трепачом. Говорят, что в молодости Аймус обладал некоторым остроумием, а потом сохранял популярность по инерции. Я его никогда не смотрел и не слушал больше нескольких секунд.
И вот как-то раз, обсуждая с кем-то женскую баскетбольную команду одного университета, Аймус назвал спортсменок "nappy-headed ho's".
Слово ho (от whore, "шлюха") на афроамериканском жаргоне обозначает любую женщину, примерно как "баба" или "телка" в разговорном русском. Подобно слову "ниггер", оно считается допустимым только в общении между неграми. В устах белого ведущего его посчитали оскорбительным, тем более в сочетании с никогда мной ранее не слышанным прилагательным nappy-headed, которое, как выяснилось, означает обладателя "африканских" волос. Несмотря на многочисленные извинения и публичные покаяния, старика выгнали со всех телеканалов и радиостанций.
Наверное, мне стоило бы повесить дома портрет Дона Аймуса - из личной благодарности. Потому что скандал оказался для Ками последним аргументом.
- Сейчас или никогда, - сказал я ей. - На работе заявишь, что постриглась в знак солидарности с баскетболистками. Если кто-то посмеет по этому поводу что-то плохое вякнуть, в нынешней обстановке быстро пожалеет, что на свет родился.
Но все оказалось не так просто. Надо было состричь выпрямленные волосы и дать отрасти курчавым. В парикмахерскую Ками пошла в день, когда я работал за городом и составить ей компанию не смог (хотя для моральной поддержки заранее постригся покороче). К ее удивлению, коротко стричь ее парикмахеры отказались. Бедняжка обошла три салона, и везде почему-то решали, что у нее случилась какая-то личная трагедия или просто съехала крыша. Ее пытались утешать и отговаривать, а потом сообщали, что женщин после десяти часов не обслуживают, или придумывали еще какие-нибудь дурацкие отговорки. Видимо, боялись, что она наложит на себя руки или пырнет парикмахера ножницами. К тому моменту, когда я позвонил ей с намерением поздравить, Ками была в полном отчаянии.
Я посоветовал в следующей парикмахерской сказать, что она едет в многолетнюю командировку в Уганду. Легенда сработала. Когда вечером я вернулся домой, меня ждало чудесное зрелище.
Прелестная головка Ками была покрыта ровным слоем совсем коротеньких, упругих, как пружинки, курчавых завитушек, из которых торчали маленькие хвостики оставшихся от стрижки выпрямленных волос. На ощупь все это напоминало пухового совенка (у подрастающих совят ведь пух тоже не такой мягкий, как кажется). Выглядела моя подруга настолько очаровательно, что я буквально не мог оторвать от нее глаз - и ладоней.
- А на работе что сказали? - спросил я, когда немного наигрался.
- Ты знаешь, всем очень понравилось. Мне показалось, что все очень хотели потрогать, но боялись попросить.
Кусочки выпрямленных волос мы за следующие пару недель постепенно состригли, а курчавый слой слегка отрос, но гладить Ками по голове по прежнему было совершенно восхитительным удовольствием.
А месяц спустя мы ужинали с Тамирой и Рикардо. За два часа в ресторане Рикардо так и не заметил, что Ками постриглась.
Нет, все-таки мужики козлы.